В море вышли корабли с колонистами, а сэр Джордж последовал за ними с новой женой и семьей. Позже обнаружилось, что Ньюфаундленд — не слишком гостеприимное место, где зимы начинались с середины октября и продолжались едва ли не до конца мая. Здесь ничто не успевало вызревать, хотя рыба ловилась в изобилии. Однако в это время Авалон начал постоянно подвергаться набегам французов. Калверт предусмотрительно отослал семью на юг, в Виргинию, и провел зиму в своей колонии. Когда наконец пришла весна, он сам не поверил тому, что выжил, и послал королю письмо, жалуясь на тяжелые обстоятельства, а тем временем отправился в Виргинию. К сожалению, оказалось, что Авалон не подходит для его замыслов.

Воссоединившись с семьей, жившей в Джеймстауне, он принялся искать местность с более благоприятным климатом, где могла бы осуществиться его мечта о равенстве всех религий. И хотя виргинские друзья радостно приветствовали его, находилось также немало тех, кто с подозрением поглядывал на отступника, предполагая, что тот вполне может предать интересы Англии, якшаясь со своими испанскими единоверцами. Игнорируя сплетни и ехидные намеки, Калверт отправился на юг, где климат оказался куда более благоприятным, но прибрежные воды были слишком мелки для тяжелых английских судов, которым предстояло привозить из Англии колонистов и припасы. К этому времени в Джеймстауне его ожидало послание короля с приказом вернуться в Англию.

Но еще до этого Калверт оказался на севере Виргинии, исследуя район Чесапикского залива. Он пришел в восторг от увиденного. Здесь было немало закрытых бухт и гаваней, где высота приливов достигала не более двух футов. В бухты впадали многочисленные речки и ручьи. Многие были судоходны. Вдоволь рыбы, омаров, моллюсков и дичи. В густых лесах водились индейки, олени и кролики, росли съедобные ягоды и фрукты. Калверт отметил, что здесь много деревьев твердых пород, пригодных для постройки домов и судов. Джордж Калверт понял, что нашел настоящий рай.

Возвратившись в Джеймстаун, он нашел письмо короля и тут же вернулся домой, оставив в Виргинии жену и детей. Целью Калверта было получить права на земли, примыкающие к Чесапикскому заливу, которые он считал идеальным местом для колонии. К этому времени Яков I уже умер, но его сын и наследник. Карл I, тоже знавший и любивший лорда Балтимора, согласился дать ему аудиенцию. Король нашел, что сэр Калверт сильно постарел и выглядит усталым, и попытался убедить его отказаться от своей затеи. Но сэр Калверт и слышать ничего не захотел. Поняв, что сбить его с пути не удастся, король, хоть и сомневался в том, что в новой колонии возможна религиозная веротерпимость, все же дал ему права на землю, границы которой простирались до самой реки Паттоумек, Местность отдавалась лорду Балтимору в полную собственность. К тому же он был наделен неограниченной властью: мог издавать свои законы, собрать собственную армию, миловать преступников, раздавать земли и титулы. Кроме того, король Карл дал старому другу отца право, не пожалованное даже Виргинии. Колонии лорда Балтимора разрешалось торговать с любой страной, а за это его величеству полагалась пятая часть от всего золота и серебра, обнаруженного на землях колонии. Налог на землю равнялся двум индейским стрелам.

Пока составлялись документы на новую колонию, король мягко предложил лорду Балтимору назвать ее в честь королевы Генриетты Марии. Джордж, весело блеснув глазами, согласился. В бумагах колония именовалась Terra Mariae, но в обиходе латинское название быстро переделали на английский лад: Мэрис-Ленд .

За леди Балтимор и детьми послали корабль, к всеобщей печали, потерпевший крушение у самых берегов Англии. В живых не осталось никого. Лорд Балтимор согнулся под ударами судьбы. Он потерял двух жен и почти всех детей. Измученный несчастьями и многолетним тяжким трудом, вне себя от скорби, Джордж Калверт, лорд Балтимор, скоропостижно скончался пятнадцатого апреля 1632 года. Два месяца спустя появился королевский указ, передающий все наследие лорда Калверта его сыну Сесилу Калверту, красивому двадцатисемилетнему мужчине.

Пасынок Джеймса, герцог Ланди, сообщил отчиму о смерти лорда Балтимора как раз в те дни, когда Кайрен и Фортейн собирались в Англию.

— Сомневаюсь, что в этом году вы отплывете, — сказал Джеймс дочери и зятю, — но наверняка трудно сказать, пока вы не поговорите с лордом Балтимором. Поезжайте сначала в Королевский Молверн, а там Чарли подскажет, что делать дальше. Он ведь знаком с Сесилом Калвертом.

Джеймс и Жасмин решили вопреки обычаю не навещать в этом году живущих в Англии родственников. В их отсутствие в Гленкирке накопилось немало дел, а Жасмин едва оправилась от родов и не хотела брать семимесячного ребенка в долгую поездку. И без того она подвергала драгоценную малышку немалым опасностям, перевозя ее из Ирландии в Шотландию. Фортейн и Кайрену придется ехать одним.

Но по мере того как приближался день расставания. Жасмин становилась все грустнее. Когда уедет дочь, в доме почти не останется детей, если не считать Патрика Лесли, но он в шестнадцать лет уже воображал себя мужчиной и снисходительно терпел ласки матери. А маленькая Отем Роуз росла так быстро, что Жасмин почти физически ощущала, как проходит жизнь, а она бессильна остановить время.

Тонко чувствуя настроение матери, Фортейн пыталась ее утешить:

— Она совсем крошка, мама. Пройдет немало лет, прежде чем она тебя покинет. Теперь, когда другие дети тебя не отвлекают, ты можешь посвятить ей все свое время.

— Ты права, — вздохнула герцогиня, немного оживляясь. Фортейн так проницательна. Ее практичная девочка… Когда Фортейн и остальные были маленькими, Жасмин жила при дворе и почти их не видела.

— Я буду скучать по тебе, — тихо призналась она.

— И я по тебе, мама. С одной стороны, мне не терпится поскорее оказаться в Новом Свете, но с другой — мне так страшно! Ты ведь знаешь, я никогда не любила приключений. И даже не думала, что могу пуститься в плавание через весь океан и искать неизведанное вместе с моим дорогим Кайреном. Ах, если бы только люди были более терпимы, я никогда бы не покинула Ольстер! Как по-твоему, в Мэрис-Ленде все будет по-другому? А если нет? Куда нам деваться?

— Вернетесь в Гленкирк, где мы сумеем вас защитить, — твердо объявила герцогиня, обнимая дочь. — Не волнуйся, Фортейн, вы с Кайреном здесь всегда желанные гости. Всегда.

Расставание было нелегким. Фортейн отчетливо сознавала, что вряд ли еще когда-нибудь увидит родной дом. Океан разделит их, и у нее не хватит мужества совершить обратное путешествие. Она всегда говорила, что приключения ее не привлекают. Тогда что она творит? Едет в дикую страну! Ни замков, ни домов, ни городов, ни лавок… Как они выживут? Но другого выхода нет.

Фортейн держалась как могла и мужественно попрощалась с теми, кого любила: отчимом, матерью, Патриком и маленькой Отем. Верные слуги матери впервые за все время, что Фортейн их знала, не скрывали слез. Она вдруг заметила, как они постарели. Господи, она и с ними больше не встретится!

Фортейн обняла Адали, не в силах высказать того, что лежало на сердце. Тот молча прижал ее к себе, но она успела заметить прозрачные капли, блестевшие на щеках. Рохана и Торамалли, шумно всхлипывая, расцеловали Фортейн.